Первая строфа сегодня приснилась - старый анекдот, которым подсказана рифма, вспомнил лишь некоторое время спустя. Чтобы добру не пропадать, быстренько дописал еще три.
в саду цвела магнолия в ручье текла вода на мой вопрос говно ли я ты отвечала да
потом цвела камелия на мой вопрос в ответ увы в своем уме ли я ты утверждала нет
теперь живу в монголии где не цветут ничьи камелии магнолии и не текут ручьи
здесь самоуважения побег в душе подрос и слушаю уже не я ответы на вопрос
Сказав А, надо когда-нибудь выдавить из себя и Б. В результате Heartbleed (для тех, кто понимает, о чем я), у меня сломался скрипт, с помощью которого текстовые посты из фейсбука отражались здесь. И я обнаружил, что у меня нет никакого желания возиться и чинить. Уход за помещением, в котором гостей раз-два и обчелся, не стоит затраченного времени. Пока не закрываю, еще простоит в нынешнем виде две-три недели, но потому уже без всяких оговорок. Тем, кто еще здесь (хотя список френдов выглядит как братская могила), спасибо за компанию, это были бурные десять лет.
Beauty is truth, truth beauty, - that is all Ye know on earth, and all ye need to know. John Keats
где небезызвестный фонтан где турист прямиком в макдональдс в макдональдс под залпы вина и салата я должен еще раз пускай доползти стариком и смертная в сумерках спит на ступенях палата я должен примчаться практически в этом году кровь из носу должен живьем добираться иначе брусчатка в лицо и уже никогда не дойду к тем нежным пирожным к тем тирамису на раздаче и где наверху в белоснежной своей темноте лежащий чье имя начертано нам на воде
с вершин вашингтона из-под монреальского льда на каменное в витражах положенье колодца мне выбора нет а не то не умру никогда вернее умру но фактически там не зачтется где флейта фонтана в хрустальной звенит немоте и скидку давая всему стихотворному цеху три русские грации чертят на вечной воде неоново ярко свою смехотворную цену но чужд распродаж в ледяную не их и не мой здесь воду ступенями спекки сошедший зимой
вот жертву ведут к алтарю и в хитонах тела струистые вместе как сельди в путину на сейнер над лестницей в окнах стерильно палата бела и добрый прозрачный сквозь тучи со снадобьем северн в утробе волчицы чьи молча щенки города вся в тирамису или дзепполе piazza di spagna где в роще неона над мертвым чье имя вода склоняются истово русские музы изгнанья пускай погребен среди каменных тех нереид но третью стихию второй предавать не велит
кто сыном конюшего вышел к фонтану из тьмы и носом у йейтса в витрину кондитерских кружев пусть имя волной состоялся телесней чем мы над площадью расчеловечен всей жизни не сдюжив стремглав свое липкое старчество ночью неся покорно вернемся откуда стремилась русалка в надежде что вдруг красота испарилась не вся спасен океан если истина в нем не иссякла плеснем напоследок фраскати барашка седло все ниже ступени к нему все тусклее стекло
* * * сперва составим список привычек и гостей созвездий и редисок оврагов и гвоздей ершей запишем влажных они живут в воде но многих очень важных предметов нет нигде никак их не назвали без них проходят дни когда б мы только знали как выглядят они полно в природе слепней отверток и борщей но самых нужных нет в ней неведомых вещей я полон слез обидных какой же в жопу бог кто стольких очевидных вещей создать не смог ах как бы мы любили свой мир во всей красе когда б повсюду были предметы эти все
две тысячи восемь шарахнуло в телеке с вовкой полночным укропом печаль на селедку легла теперь объявляю негромкие игры под елкой я спрячусь положим а вы не ищите меня
из волн майонеза кристина встает орбакайте играйте друзья чтобы время недаром прошло допустим я спрячусь а вы постепенно считайте две тысячи восемь две тысячи девять очко
советской собачкой часы в орбитальном полете стоят и продолжим под скатертью поиск бедра я спрячусь но вы не ищите а если найдете вам год не засчитан и дальше насмарку игра
отлично что водка что килька посолена пряно и будь я гарантом такой интересной страны глядел бы на всех с неизбывной любовью с экрана да жалко что иллюминатор не с той стороны
от липкой эклиптики врозь побежали широты в созвездиях шепот над млечной водой камыша штурвал на себя но конечно спасибо за шпроты и ваша снегурка под шубой всегда хороша
звенит мое сердце на дальних парсеках сегодня две тысячи восемь и дольше остаться нельзя но вслед из-под шубы озябшая смотрит селедка и нежная шепчет вы люди вы наши друзья